Верховский Н.П о Батюшкове. Часть 4
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
4
Существенным моментом в преобразовании «легкой поэзии» было возрождение и переработка элегического жанра. Полноценное элегическое творчество Батюшкова начинается с подражаний Тибуллу. Римские элегики способствуют тематическому расширению элегии и усложнению раскрываемого в элегии внутреннего мира. Русская элегия на рубеже XVIII-XIX вв. также обращалась к Тибуллу (Дмитриев, Львов). Под знаком борьбы за усложненный психологизм Тибулла против Овидия развивается французская поэзия в середине XVIII в. (Колардо, Экушар Лебрен).
С помощью Тибулла Батюшков овладевает тем специфическим способом раскрытия внутреннего мира, который характерен для дальнейшего его элегического творчества. Внутренний мир человека, еще неосвоенный поэзией в его индивидуальных очертаниях, давался ранее, вплоть до сентиментализма, в форме самых общих симптомов горести или счастья:
Где счастье? где она?
И день, и ночь вздыхаю;
Отрада мне одна,
Что слезы проливаю.
(Карамзин, «Разлука»)
Однако сентиментализм создает предпосылки и для дальнейшего развития лирики. Он часто пользуется перифразой чувства: в другом стихотворении Карамзина («К неверной») пора счастливой любви изображается в отступлении: «Там пели соловьи, там мирт душистый цвел». К этому методу перифраз восходит характерный для элегии Батюшкова метонимический стиль, когда общее состояние замещается какой-либо эпизодической деталью, но не внешне описательной, а внутренней, входящей в изображаемое явление:
Но, Делия, к чему Изиде приношенья,
Сии в ночи глухой протяжны песнопенья
И волхвованье жриц, и меди звучный стон?
(«Элегия из Тибулла», 1814)
Метонимический стиль вырабатывает употребление четкого лаконического оборота, выразительной детали, насыщает элегию колоритными местными подробностями. Батюшков мастерски изображает климаты различных стран, особенно тщательно разрабатывая эту тему в более поздних редакциях «Мечты». Впоследствии на этом принципе он основывает поэтику своей исторической элегии.
Этот стиль Батюшков применяет, когда дает иную трактовку человека, противоположную бестелесности и чистой духовности человека у Жуковского. Наиболее ярким примером такого изображения человеческой природы является элегия «Выздоровление».
Как ландыш под серпом убийственным жнеца
Склоняет голову и вянет,
Так я в болезни ждал безвременно конца
И думал: Парки час настанет.
Уж очи покрывал Эреба мрак густой,
Уж сердце медленнее билось:
Я вянул, исчезал, и жизни молодой,
Казалось, солнце закатилось.
Это - почти физиологически точное изображение предсмертной агонии. Несмотря на наличие «возвышающих» мифологических аксесуаров, здесь уже намечается приближение к тому реалистическому показу человеческого переживания, которое дает Пушкин, особенно в драматургии. Батюшков и в «легкой поэзии» после 1809 г. и в элегии дает тот драматизм, который явился одним из основных обновляющих признаков новой поэзии.
Таким образом, от метонимического стиля Батюшков идет к антологическому стиху, к материализации человеческого образа и к особому методу описания, который, по мнению Пушкина, наиболее замечателен в «Тавриде» (1815): «По чувству, по гармонии, по искусству стихосложения, по роскоши и небрежности воображения - лучшая элегия Батюшкова». «Небрежность», т. е. простота, искренность в изображении, была одним из основных требований, предъявлявшихся Пушкиным к поэзии, и эту черту он находил и усваивал в лирике Батюшкова. «Элегический стих Пушкина, - писал П. А. Вяземский, - сродни стиху поэта, который первый с таким успехом и блеском усвоил поэзии нашей элегическую стихию».
В «Тавриде» искусство колоритной детали -
Где кони дикие стремятся табунами
На шум студеных струй, кипящих под землей...
сочетается с простотой описания:
Там, там нас хижина простая ожидает.
Домашний ключ, цветы и сельский огород.
Любимыми стихами самого Батюшкова были, по свидетельству Пушкина, строки этой элегии с изображением времен года:
Весна ли красная блистает средь полей,
Иль лето знойное палит иссохши злаки,
Иль, урну хладную вращая, водолей
Валит шумящий дождь, седой туман и мраки.
Батюшков создает новый тип элегии - так называемую «высокую элегию», к которому принадлежит и «Таврида». В создании этой элегии более значительную роль, чем Тибулл, сыграла поэзия итальянского Возрождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 |
